Барышня голубых кровей, образованная, благовоспитанная, казалось, самой судьбой предназначенная для восхищения света, достатка, семейного благополучия… Но все это вдруг начало рассыпаться на мелкие осколки, и каждый до крови ранил сердце. И все-таки Маргарита Тучкова, несмотря ни на что, смогла обрести и новый смысл жизни, и даже новое имя.— Что с тобой, дорогая? — спросил проснувшийся от ее крика муж.
— Бородино! Где Бородино?! Тебя убьют в Бородине!
Маргарита никак не могла успокоиться. Так страшно было потерять того, в ком она видела все свое счастье и предназначение — после многолетнего унижения, которое ей пришлось пережить до встречи с ним.
Нарышкины — фамилия известная, царская: ее носила мать Петра I Наталья Кирилловна. Отец Маргариты, Михаил Петрович Нарышкин, был человеком влиятельным. Жена его, Варвара Алексеевна, происходила из древнего княжеского рода Волконских. Семья была большая: три сына и пять дочерей. Старшая, Маргарита, живая и восприимчивая, с ранних лет радовала близких талантами: любила музыку, прекрасно пела, говорила по-французски, много читала. Высокая, стройная, зеленоглазая, она умела привлечь общее внимание.
В свет ее стали вывозить в шестнадцать лет. Женихи заинтересовались родовитой барышней, но всех опередил молодой франт Павел Ласунский. Он блистал в великосветских гостиных и на юную, неопытную девушку произвел сильное впечатление. Родители быстро сговорились, и Маргарита вышла замуж.
Однако вскоре выяснилось, что партия была выгодна лишь одной стороне. Ласунский пил, играл, гулял, имел нескольких любовниц и не только не скрывал этого, но… предлагал и жене последовать его примеру!
Для Нарышкиных поведение зятя стало настоящим ударом. Наконец Михаил Петрович, пользуясь своим положением, добился в Синоде для дочери разрешения на развод, и она вернулась домой с прежней фамилией.
Расстроенный полковник уезжает за границу, оставив возлюбленной стихи, в которых каждая строфа заканчивалась словами: «Qui tient mon coeur et quil’agite? / C’est la charmante Marguerite». («Кто владеет моим сердцем? Прекрасная Маргарита»). Будучи и без того человеком образованным, он продолжает учиться, возвращается в Россию одним из самых блестящих интеллектуалов своего времени и — сразу к Нарышкиным.
Наступает день венчания. Молодые едут из храма, и вдруг дорогу их свадебной карете преграждает нищий старик. Он протягивает Маргарите свою клюку: «Мать Мария, возьми посох!» Почему Мария? Маргарита Михайловна хотела было спросить, что все это значит, но, неожиданно для себя, взяла у юродивого палку. И отчего-то сохранила ее… Много лет пройдет, прежде чем откроется тайный смысл этого подарка.
А пока на дворе 1806 год. Маргарите двадцать пять. Тучков на два года старше, они упиваются долгожданным счастьем. И еще не знают, какие необычные приключения их ждут.
Российская империя воевала почти беспрерывно. 1806–1807 годы — русско-прусско-французская война. 1808–1809 — русско-шведская… Дослужившийся до генерала Александр Тучков Четвертый получил два ордена. Почему «четвертый»? Потому что генералами стали пятеро сыновей инженер-генерала Алексея Тучкова, и четверо из них участвовали в Отечественной войне 1812 года! Александр, муж Маргариты, был четвертым.
Генеральским женам в то время разрешалось сопровождать супругов в военных походах, хотя правом этим практически никто не пользовался. Но Маргарита Михайловна последовала за мужем и на прусскую, и на шведскую войну.
В 1808 году она писала царю: «Умоляю дозволить мне сопровождать мужа моего генерал-майора Тучкова Александра Алексеевича в шведском походе. Любовь к Тучкову составляет мой личный мир и выражается жаждой вместе служить Престолу и Отечеству».
На прошение Александр I ответил: «Командующему 4 корпуса генерал-лейтенанту князю Багратиону. Князь Петр Иванович!
Маргарита Тучкова взяла с меня полную и обильную дань удивления и восторга. Какая страсть, какая воля! Она предпочла покинуть сферу созерцательности, тепла и покоя. Пусть Тучковы будут вместе. Они ставят себя и чувства свои на публичное испытание самым страшным — войной. Любовь есть сила, Богом даруемая. Мне ли стоять плотиной против мужества духовного дерзновения!»
И барышня, воспитанная в роскоши, переоделась в солдатский мундир и под видом денщика участвовала в походах, ночевала в тесных душных крестьянских избах или в палатках, где невозможно было согреться, во время сражений трудилась в лазарете, ухаживала за ранеными, делала перевязки, утешала умирающих. В Швеции был голод, и, как только русское войско останавливалось, Маргарита Михайловна находила самых бедных крестьян и раздавала им хлеб и деньги.
В своих донесениях из Финляндии Главнокомандующий русской армией упоминал о Маргарите Тучковой: «Я не встречал людей с такой ненасытною жаждою, с такими огромными требованиями на любовь и жизнь (…) Солдаты называют ее своим ангелом-хранителем».
И вот новая война! Наполеон подступил к Смоленску. Уже успевший столкнуться с французами под Витебском Александр Алексеевич отправился со своими полками туда. Маргарита и рада бы была последовать за ним, но на руках был маленький Коля. Решили: молодая мать проводит Тучкова до Смоленска, а потом с сыном и родителями поедет в Москву.
Перед отъездом генерал, чтобы полковая походная церковь не попала в руки неприятеля, попросил жену захватить ее с собой. Так в руках Маргариты Михайловны оказалась икона Спаса Нерукотворного. Она еще сыграет свою роль в ее судьбе.
На подходе к Смоленску полки Тучкова остановились на ночлег в небольшой деревушке. Утомленная долгой дорогой, Маргарита Михайловна заснула мгновенно, прямо на сене, разостланном на полу. И увидела тот страшный сон: «Твоя участь решится в Бородине»… Сон этот еще долго не давал ей покоя.
В последний раз она обняла мужа, дала ему поцеловать сына, Александр благословил их, и они уехали.
1 сентября Маргарита Михайловна была с семьей в Кинешме. Вернулась из церкви после обедни, присела отдохнуть, и тут ее окликнули. Перед ней стояли священник и ее отец с маленьким Колей на руках — точно как в том сне. В дверях показался брат Маргариты, Кирилл, адъютант Барклая-де-Толли. Она всё поняла, истошно закричала: «Убит!» — и лишилась чувств.
При Бородине, на Утицком кургане, был смертельно ранен и родной брат Александра Тучкова, генерал-лейтенант Николай Тучков. Получив известие о гибели двух сыновей, Елена Яковлевна, свекровь Маргариты, с горя ослепла.
«И слава Богу! Не на кого больше смотреть», — спокойно сказала она близким.
И чтобы хоть как-то обозначить место, куда можно прийти поплакать о погибшем, она решила построить на Бородинском поле часовню. Для этого она продала все свои украшения — оставила только рубиновый перстень, подарок мужа.
В четырнадцать лет Николай Тучков был определен в Пажеский корпус. Демонстрировал незаурядные способности. Перед Рождеством 1826 года приехал на каникулы из Петербурга в Москву, к матери, заболел скарлатиной и умер у нее на руках. Почерневшая от горя Маргарита привезла тело сына на Бородинское поле, похоронила в склепе Спасской церкви, и осталась жить в старой избушке неподалеку от дорогих могил.
В письме подруге она писала: «День походит на день: утреня, обедня, потом чай, немного чтения, обед, вечерня, незначащее рукоделье, а после короткой молитвы — ночь, вот вся жизнь. Скучно жить, страшно умереть. Милосердие Господне, Его любовь — вот мое упование, тем и кончу!»
Крестьяне, часто находившие ее утром в склепе без чувств — по ночам ей казалось, что сын и муж зовут ее туда, — прозвали Тучкову «полуночной княгиней».
— Тоже бородинская вдова и ее сироты… — кивнул владыка Тучковой.
— Три сына! — воскликнула та. — А у меня всё отнято! За что?!..
Митрополит строго взглянул на нее:
— Вероятно, она более вас заслужила милость Божию своею покорностью.
Неужели он упрекает ее в недостаточном смирении?! Маргарита Михайловна разрыдалась, но владыка молчал, и она, не взглянув на него, вышла из комнаты.
Что было дальше, описывает современница Тучковой, Екатерина Новосильцева: «Возвратившись домой, она приказала отказывать всем и заперлась в своей спальне.
Через час черный цуг митрополита остановился пред крыльцом ее дома. Лакей отворил дверь и доложил, что Маргарита Михайловна не принимает.
— Но меня она, вероятно, примет, — отвечал Филарет, — скажи ей, что я желаю ее видеть.
Когда он вошел, она встретила его в гостиной.
— Я оскорбил вас жестким словом, Маргарита Михайловна, — сказал он, подходя к ней, — и приехал просить у вас прощения.
Эти слова глубоко ее тронули и положили начало искренней дружбе между нею и митрополитом. С тех пор он имел на нее большое влияние. Руководясь ли его советами, повинуясь ли новой потребности своего горя, она окончательно переселилась на Бородинское поле».
«Мир Вам! Зная Вашу веру и упование, заставляю себя думать, что печаль ныне менее властвует над Вами, и изнуренное страданиями сердце начинает чувствовать утешения, которые, подобно каплям росы, источаются из Источника вечного блаженства.
Два года мучительной, отчаянной скорби — достаточная жертва миру и плоти. …наше продолжительное и тяжкое сетование не только не богоугодно, но даже бывает грешно. Нам сказано: не скорбите, как прочие, не имеющие упования (1 Фес 4:13). <…>
В небесном царстве нет печали, и с печалью туда не принимаются. <…>
Наше дело — нести налагаемые кресты с любовью, детским смирением и христианским терпением, а не измерять их и не сравнивать с другими, не сетовать в лишениях, а бодрствовать над собой и крепиться, дабы, изнемогши, не лишиться уготованной награды. <…> Припоминайте чаще: сила Божия в немощи совершается (2 Кор 12:9). Господь в свое время препоясывает и ведет Своих избранных так, как бы они не желали, но туда, куда желают дойти.
Берегите ваше здоровье для спасения души, беседуйте с родными и знаемыми, помогайте во имя Господа Иисуса Христа бедным, утешайтесь, утешая несчастных. <…>
Благодарите Господа за дарование Вам двух лет жизни и желайте прожить на земле еще двадцать, а как жить и что делать — Он вразумит и покажет. Говорите сердцем и душою: буди имя Господне благословенно отныне и до века (Иов 1:21)!»
Маргарита Михайловна дала вольную всем своим крестьянам и все средства вкладывала теперь в свою общину.
— Кланяюсь вашему превосходительству. Грустен для вас этот великий день. Разделяю вашу скорбь. Да поможет вам Господь!
— Вот почтенная вдова храброго генерала Тучкова! Она предупредила меня и воздвигла памятник невероятный! — указывает он на стоящий поодаль Спасо-Бородинский монастырь.
Эти слова государь повторяет по-французски и по-немецки, и гости восторженно приветствуют женщину в черном.
Памятник героям 1812 года покрыт надписями. Одна из них гласит: «Умерли за отечество полководцы: Багратион, Тучков 1-й, Тучков 4-й, граф Кутайсов. Всем прочим слава!»
Пышные торжества продолжаются целый день. К вечеру от избытка впечатлений у Тучковой поднимается температура. Государь велит прислать к ней врача и сам решает навестить вдову.
— Я был бы счастлив, если бы мог исполнить какое-нибудь из ваших желаний: не нуждается ли в чём монастырь? Прикажите, и всё будет сделано.
Женщина поднимает глаза на высокого гостя:
— Ваше Величество, то что Вы можете сделать для монастыря, могут сделать для него и другие. Но есть у меня просьба — только Вы можете ее исполнить. Простите брата!
Государь хмурится и после минутной паузы отвечает:
— Позвольте мне подумать, Маргарита Михайловна.
К тому моменту Михаил Нарышкин уже служил в пехотном полку на Кавказе, куда он — представитель известной дворянской фамилии — был зачислен рядовым. Пройдет еще много лет после разговора царя и Тучковой на Бородинском поле, прежде чем Михаила уволят со службы с обязательством безвыездно жить в селе Высоком близ Тулы. Освобожден от надзора он будет только в 1855 году, а от всех остальных ограничений — по амнистии 1856 года.
Но пришло время, и в один из приездов Тучковой в Троице-Сергиеву лавру митрополит сам предложил ей стать монахиней. В 1838 году она приняла малый постриг и стала инокиней Меланией. А через год созданное Тучковой благочестивое женское общество получило статус Спасо-Бородинского монастыря. Митрополит Филарет составил его «Правила», в которых говорилось, что «особенная обязанность пребывающих в сем Общежитии — приносить молитвы за православных вождей и воинов, которые в сих местах за веру, Государя и Отечество на брани живот свой положили в лето 1812-е».
Тучкова с сестрами продолжала помогать несчастным, лечить больных, учить деревенских детей. В 1840 году владыка постриг ее в мантию (так называется вторая ступень посвящения в монахини) с именем Мария. «Я не могу описать моего душевного состояния, особенно когда после окончания владыка взял меня за руку и привёл к святому преподобному Сергию, которому отеческим словом препоручил меня! — описывала матушка свой постриг. — После целования святых мощей я пала в ноги отцу-владыке… и осталась на всю ночь в соборе в том одеянии как постриглась, даже на босу ногу, как была».
Она стала игуменьей Спасо-Бородинского монастыря. Все, бывавшие в монастыре при матушке Марии, поражались царившему там духу любви. Сестры были очень привязаны к игуменье, а она, как могла, поддерживала в них бодрость души, а если кого-нибудь из них смущал недостаток средств, говорила: «Господь не оставит! Да и нам ли жаловаться? Трапеза незатейлива, зато каков хор!».
В первые годы своей монашеской жизни Тучкова носила вериги, но подорвала здоровье, и владыка Филарет потребовал, чтобы она их сняла. Однако та оставила за собой право иногда их на себя возлагать — если сестры ссорились или кто-то из них приходил к ней с тяжким признанием, она говорила: «Молитесь, и я буду с вами молиться!» — и надевала вериги.
Монастырь разросся. Было там очень красиво — сирень, жасмин, много цветов. Сестры обрабатывали огород, пекли хлеб, ткали, сами красили полотно, шили, вязали…
Просмотров (62)