Храм святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских, чудотворца, г.Советский ХМАО-Югра Тюменская обл.

(Ска­зал Гос­подь эту прит­чу:) два че­ло­ве­ка взо­шли в Храм по­мо­лить­ся, один – фа­ри­сей, а дру­гой – мытарь. Фа­ри­сей встал и мо­лил­ся про се­бя так: «Бо­же! Бла­го­да­рю Те­бя, что я не та­ков, как про­чие лю­ди – ко­ры­сто­люб­цы, без­за­кон­ни­ки, пре­лю­бо­деи, или хо­тя бы как вот этот мы­тарь. Нет, я со­блю­даю пост два­жды в неде­лю и жерт­вую де­ся­тую часть все­го мо­е­го при­быт­ка!»

 

А мы­тарь, став по­даль­ше, да­же глаз не смел воз­ве­сти к небу, но толь­ко бил се­бя в грудь со сло­ва­ми: «Бо­же, будь ми­ло­стив ко мне, греш­ни­ку!»

 

Го­во­рю вам, что вто­рой по­шел к се­бе до­мой бо­лее оправ­дан­ным, чем пер­вый. Ибо вся­кий, кто воз­вы­ша­ет се­бя, бу­дет уни­жен, а вся­кий, кто сми­ря­ет се­бя, бу­дет воз­вы­шен.

.О мы­та­ре и фа­ри­сее

Про­то­и­е­рей Алек­сандр Мень

Во имя От­ца и Сы­на и Свя­то­го Ду­ха!

Не успе­ли за­кон­чить­ся дни празд­нич­ные, свя­точ­ные, как уже под­хо­дит вре­мя Ве­ли­ко­го по­ста. И это — пре­крас­ное, за­ме­ча­тель­ное вре­мя, ко­то­рое мы все лю­бим, — вре­мя по­ка­я­ния, ко­гда на­чи­на­ют петь этот див­ный мо­лит­вен­ный гимн «По­ка­я­ния отверзи ми две­ри, Жиз­нодавче». Ты «отверзи», по­то­му что са­мим нам труд­но ка­ять­ся, труд­но осо­знать и по­чув­ство­вать се­бя бес­силь­ны­ми и ни­щи­ми, несо­сто­я­тель­ны­ми пе­ред Бо­гом.

И по­это­му Цер­ковь вновь от­кры­ва­ет пе­ред на­ми дра­го­цен­ную стра­ни­цу Еван­ге­лия, где рас­ска­за­но о двух мо­лив­ших­ся лю­дях: о пра­вед­ни­ке и греш­ни­ке. Пра­вед­ни­ком был фа­ри­сей, че­ло­век бла­го­че­сти­вый, ис­пол­няв­ший за­по­ве­ди, пред­пи­сан­ные За­ко­ном. И он был уве­рен, что этим он как бы скви­тал­ся с Гос­по­дом Бо­гом и те­перь мо­жет предъ­явить Ему счёт, что он всё вы­пол­нил и сде­лал­ся вы­ше дру­гих лю­дей. Он мо­лил­ся с чув­ством са­мо­до­воль­ства и гор­ды­ни, за­быв, что там, где гор­ды­ня, там ря­дом и осуж­де­ние. По­гля­ды­вая на сто­яв­ше­го сза­ди мы­та­ря, фа­ри­сей го­во­рил: «Бла­го­да­рю Те­бя, Гос­по­ди, что я не та­кой него­дяй, как этот че­ло­век». Чув­ство соб­ствен­ной пра­вед­но­сти, соб­ствен­но­го пре­вос­ход­ства рас­пи­ра­ло его, и он сто­ял пе­ред Бо­гом гор­дый, до­воль­ный со­бою. Ка­за­лось, ему бы­ло, чем гор­дить­ся: по­сты он со­блю­дал, на Храм жерт­во­вал, осо­бых гре­хов не со­вер­шал, – ну чи­стый пра­вед­ник! Он сто­ял пе­ред Бо­гом, но в то же вре­мя был от Него так да­лёк, — по­то­му что он был до­во­лен со­бой, успо­ко­ил­ся, и его ду­ша не при­бли­жа­лась к Гос­по­ду.

Ка­за­лось бы, и сло­ва-то он го­во­рил бла­го­че­сти­вые: «Бла­го­да­рю Те­бя, Бо­же, что я не та­кой, как иные раз­бой­ни­ки, пре­лю­бо­деи и греш­ни­ки». Он бла­го­да­рил Бо­га, по­ни­мая, что всё это ему да­но от Него, но гор­дил­ся, буд­то он сам это за­во­е­вал.

В вет­хо­за­вет­ные вре­ме­на лю­ди мо­ли­лись не в са­мом хра­ме, а в хра­мо­вых дво­рах. Так вот, фа­ри­сей сто­ял впе­ре­ди, а мы­тарь где-то у во­рот, опу­стив го­ло­ву, не под­ни­мая глаз, по­то­му что гор­дить­ся ему бы­ло нечем. Он толь­ко по­вто­рял: «Бо­же, ми­ло­стив будь ко мне, греш­но­му», по­то­му что он ис­кал у Бо­га неспра­вед­ли­во­сти, а толь­ко ми­ло­сер­дия. Он по­ни­мал, что по спра­вед­ли­во­сти не мо­жет оправ­дать­ся пе­ред Бо­гом. Ка­кие у него бы­ли гре­хи, кро­ме его сквер­ной про­фес­сии (он со­би­рал на­лог в поль­зу чу­же­зем­ных за­во­е­ва­те­лей), мы не зна­ем, но мы­тарь чув­ство­вал се­бя недо­стой­ным и толь­ко го­во­рил: «Бо­же, ми­ло­стив будь ко мне, греш­но­му».

Свой рас­сказ об этих лю­дях Гос­подь Иисус за­кон­чил так: «Эти два ушли из хра­ма, но оправ­дан был мы­тарь и греш­ник, а не фа­ри­сей и пра­вед­ник». Мы мо­жем уди­вить­ся! Как же так? По­лу­ча­ет­ся, что че­ло­век, со­блю­дав­ший за­по­ве­ди, ока­зал­ся да­лёк от Бо­га, а греш­ник был оправ­дан Гос­по­дом и при­нят? В том-то и де­ло, что ни один че­ло­век не мо­жет вы­пол­нить всё и сво­и­ми си­ла­ми стать со­вер­шен­но чи­стым от ка­ко­го-ли­бо гре­ха. И ещё од­но: че­ло­век, ко­то­рый вы­пол­ня­ет за­по­ве­ди внешне, а в серд­це со­хра­ня­ет гор­ды­ню, осуж­де­ние и зло­бу, всё рав­но сто­ит от Бо­га да­ле­ко. От Бо­га нель­зя «от­ку­пить­ся» ни по­ста­ми, ни жерт­ва­ми, по­то­му что, как го­во­рит нам пса­лом, «жерт­ва Бо­гу — (это) дух со­кру­шён­ный», то есть это пе­чаль о сво­их гре­хах, и «серд­ца со­кру­шён­но­го и сми­рен­но­го Бог не уни­чижит» (Пс.50:19), — то есть не пре­зрит и не от­вергнет.

И сно­ва мы спро­сим: как же нам быть? Неуже­ли, ви­дя, что уси­лия фа­ри­сея бы­ли на­прас­ны, мы долж­ны от­бро­сить со­блю­де­ние за­по­ве­дей, а про­сто жить, как при­дет­ся, гре­шить и по­том у Гос­по­да про­сить про­ще­ния? Нет, ко­неч­но. Со­всем дру­гое имел в ви­ду Спа­си­тель, рас­ска­зы­вая эту прит­чу. На­до стре­мить­ся, ста­рать­ся, при­ла­гать уси­лия, каж­дый день и каж­дый час бо­роть­ся с со­бой, со сво­и­ми гре­ха­ми, па­дать, вста­вать, сно­ва па­дать, сно­ва вста­вать и до­сти­гать че­го-то… При этом важ­но со­зна­вать, что зав­тра мы мо­жем всё это по­те­рять, и вновь на­до бу­дет бо­роть­ся, не осла­бе­вая, но пом­нить: по спра­вед­ли­во­стимы всё рав­но недо­стой­ны, а при­ни­ма­ет нас Гос­подь по сво­е­му ми­ло­сер­дию. И по­это­му ни­ка­ко­го успо­ко­е­ния, ни­ка­кой гор­ды­ни не долж­но быть у нас. Тот, кто оста­но­вил­ся, — уже не мо­жет дви­гать­ся к Бо­гу. Тот, кто ска­зал се­бе: «Вот, я до­стиг все­го, что нуж­но, я ни­ко­го не уби­вал, не гра­бил, не на­ру­шал ни­ка­ких дру­гих за­по­ве­дей, всё у ме­ня хо­ро­шо», — та­кой че­ло­век не при­дёт к Гос­по­ду. Нам сле­ду­ет все­гда чув­ство­вать, что мы от Него да­ле­ки, все­гда жаж­дать при­бли­зить­ся к Нему, чтобы лю­бовь к Гос­по­ду дви­га­ла на­ми, чтобы мы стре­ми­лись — да­же ко­гда мы бес­силь­ны и па­да­ем — всё рав­но ид­ти к Нему, по­вто­ряя сло­ва мы­та­ря: «Бо­же, ми­ло­стив буди мне, греш­но­му». Это — оправ­да­ние не по За­ко­ну и не по прав­де (спра­вед­ли­во­сти), а по Бо­жи­ей люб­ви. На­ше же­ла­ние прий­ти к Нему встре­ча­ет­ся с Его же­ла­ни­ем при­нять нас.

Через эту прит­чу мы по­ни­ма­ем, что имел в ви­ду апо­стол Па­вел, ко­гда го­во­рил, что че­ло­век спа­са­ет­ся, то есть при­об­ща­ет­ся к Бо­гу, не де­ла­ми (Мо­и­се­е­ва) За­ко­на, а толь­ко ве­рою в Гос­по­да Иису­са Хри­ста (Гал.2:16). Вновь по­вто­ряю: нуж­ны и де­ла, и уси­лия по борь­бе с гре­хом, но ни­ко­гда не на­до ду­мать, что мы усо­вер­шен­ству­ем се­бя толь­ко сво­и­ми си­ла­ми. Бла­го­дать Бо­жия, ми­лу­ю­щая, про­ща­ю­щая, спа­са­ю­щая — вот на­ша на­деж­да. Мы не на се­бя упо­ва­ем, а на Него; мы тру­дим­ся, но зна­ем, что в ито­ге всё за­ви­сит от Его спа­се­ния. И по­это­му при­хо­дим к сми­ре­нию, ко­то­рое не осуж­да­ет, сми­ре­нию, ко­то­рое жи­вёт в на­шем серд­це, рож­дая про­сто­ту, скром­ность и трез­вое виде­ние се­бя в яс­ном све­те. И в этом сми­ре­нии, в этой на­деж­де бу­дем те­перь по­вто­рять сло­ва мы­та­ря: «Бо­же, ми­ло­стив буди мне, греш­но­му»! Аминь.

.

При­ло­же­ние

Не фа­ри­сеи ли мы?

Пас­ха в 2017-м, го­ду до­ста­точ­но ран­няя – 16 ап­ре­ля по граж­дан­ско­му ка­лен­да­рю, по­это­му трех­не­дель­ный под­го­то­ви­тель­ный пе­ри­од к Ве­ли­ко­му По­сту на­чи­на­ет­ся уже с 5 фев­ра­ля^[1]. Эта пер­вая под­го­то­ви­тель­ная неде­ля на­зы­ва­ет­ся «Неде­лей о мыта­ре и фа­ри­сее». Своё на­зва­ние она по­лу­чи­ла от еван­гель­ской прит­чи, ко­то­рая чи­та­ет­ся за вос­крес­ной Ли­тур­ги­ей. Рас­ска­зан­ная Са­мим Иису­сом Хри­стом, она ни­ко­гда не «уста­ре­ет», по­то­му что об­ра­ще­на ко всем, кто твёр­до уве­рен в соб­ствен­ной пра­вед­но­сти и по­то­му пре­зи­ра­ет дру­гих. Сло­во «фа­ри­сей» дав­но ста­ло на­ри­ца­тель­ным, и это во мно­гом спра­вед­ли­во, ведь фа­ри­сеи (как тип че­ло­ве­ка), к со­жа­ле­нию, – род веч­ный и бес­смерт­ный.

«Два че­ло­ве­ка при­шли в Храм по­мо­лить­ся, – так на­чи­на­ет­ся прит­ча. – Один был фа­ри­сей, а дру­гой – мы­тарь (сбор­щик по­да­тей для рим­ской каз­ны)». За­ме­тим, что невоз­мож­но по­до­брать бо­лее непо­хо­жих друг на дру­га лю­дей. Фа­ри­сеи (что зна­чит бук­валь­но «чи­стые», «от­де­лён­ные») бы­ли ав­то­ри­тет­ны­ми и ува­жа­е­мы­ми в на­ро­де тол­ко­ва­те­ля­ми ре­ли­ги­оз­но­го Мо­и­се­е­ва За­ко­на (То­ры). Бе­да лишь в том, что стрем­ле­ние к его неукос­ни­тель­но­му со­блю­де­нию да­же в ме­ло­чах за­ча­стую при­во­ди­ло их к невы­но­си­мо­му фор­ма­лиз­му и ка­зу­и­сти­ке. На­про­тив, к мы­та­рям, этим пре­зрен­ным «кол­ла­бо­ра­ци­о­ни­стам» и «пре­да­те­лям», со­сто­яв­шим на служ­бе у рим­ских ок­ку­па­ци­он­ных вла­стей, иудеи от­но­си­лись с брезг­ли­во­стью, счи­тая для се­бя осквер­не­ни­ем вся­кое с ни­ми об­ще­ние.

«Фа­ри­сей, – про­дол­жа­ет Хри­стос, – встал и мо­лил­ся про се­бя так: «Бла­го­да­рю Те­бя, Бо­же, что я не та­ков, как осталь­ные лю­ди – ко­ры­сто­люб­цы, без­за­кон­ни­ки, раз­врат­ни­ки или вот как этот мы­тарь. Я два­жды в неде­лю по­щусь, от­даю де­ся­тую часть все­го, что при­об­ре­таю»». А мы­тарь, став по­даль­ше, не смел да­же глаз под­нять к небу и толь­ко бил се­бя в грудь со сло­ва­ми: «Бо­же, ми­ло­стив будь ко мне, греш­но­му!» – Но имен­но он, а не фа­ри­сей, – за­клю­ча­ет прит­ча, – «ушёл до­мой бо­лее оправ­дан­ным. Ибо вся­кий, кто воз­вы­ша­ет се­бя, бу­дет уни­жен, а кто при­ни­жа­ет (сми­ря­ет) се­бя, бу­дет воз­вы­шен».

Бо­го­слу­жеб­ные пес­но­пе­ния неде­ли без уста­ли ва­рьи­ру­ют эту яр­кую те­му ис­тин­но­го и лож­но­го по­ка­я­ния. Вы­со­ко­ме­рие и са­мо­пре­воз­но­ше­ние, со­пря­жён­ное с уни­же­ни­ем дру­гих, име­ну­ют­ся «мерз­ким над­ме­ни­ем» и «неле­пым сви­реп­ством». Не упо­доб­ля­ем­ся ли и мы ча­сто фа­ри­сею, не мо­лим­ся ли его мо­лит­вой? Об этом умест­но вспом­нить не толь­ко ве­ру­ю­щим, но всем лю­дям, при­тя­за­ю­щим на ин­тел­ли­гент­ность.

Для об­ли­че­ния фа­ри­сей­ско­го по­ста, бес­смыс­лен­но­го при та­ком па­губ­ном ду­шев­ном рас­по­ло­же­нии, пра­во­слав­ный цер­ков­ный Устав на­ро­чи­то от­ме­ня­ет на этой неде­ле пост в сре­ду и пят­ни­цу.

МЫТАРЬ^[2] (греч. τελώνης, тэ­лонэс, лат. publicanus) – это «от­куп­щик» или «сбор­щик на­ло­гов». Сам этот про­фес­сио­наль­ный тер­мин ней­тра­лен и озна­ча­ет лю­бо­го пред­ста­ви­те­ля «на­ло­го­вой служ­бы» (в на­шем го­ро­де есть «Мыт­нин­ская ули­ца»), но в еван­гель­ском тек­сте речь идет о сбор­щи­ке по­да­тей для рим­ской каз­ны по­сле вхож­де­ния Па­ле­сти­ны в со­став Рим­ской им­пе­рии (с 63 го­да до н. э.). По­это­му в сла­вя­но-рус­ской тра­ди­ции он озна­ча­ет, как пра­ви­ло, еван­гель­ско­го мы­та­ря – «ли­хо­им­ца» и «при­тес­ни­те­ля». Это свя­за­но с осо­бым ста­ту­сом мы­та­рей в иудей­ском об­ще­стве.

Иудей­ский на­род спра­вед­ли­во нена­ви­дел «кол­ла­бо­ра­ци­о­ни­стов» мы­та­рей за то, что они слу­жи­ли ок­ку­пан­там в ка­че­стве эк­зе­ку­то­ров и ча­сто поль­зо­ва­лись сво­им «слу­жеб­ным по­ло­же­ни­ем» для лич­но­го обо­га­ще­ния (Лк.19:1,8), оби­рая при этом сво­их со­пле­мен­ни­ков. С дру­гой сто­ро­ны, уже са­ма эта про­фес­сия счи­та­лась не толь­ко пре­зрен­ной, но и ри­ту­аль­но «нечи­стой», по­сколь­ку, со­глас­но ев­рей­ско­му ре­ли­ги­оз­но­му за­ко­но­да­тель­ству, по­да­ти сле­до­ва­ло пла­тить толь­ко в Иеру­са­лим­ский храм – един­ствен­ное ме­сто зем­но­го пре­бы­ва­ния Бо­га. Тал­муд при­рав­ни­вал мы­та­рей к греш­ни­кам, языч­ни­кам и пре­лю­бо­де­ям и по­веле­вал от­лу­чать от Си­на­го­ги. Вполне по­нят­но, что и Хри­стос под­вер­гал­ся упре­кам со сто­ро­ны фа­ри­се­ев, этих блю­сти­те­лей ре­ли­ги­оз­ной «чи­сто­ты» за то, что Он об­ща­ет­ся с «нечи­сты­ми» мы­та­ря­ми (Мф.9:11 и др.).

По­это­му прит­ча Спа­си­те­ля бы­ла дерз­ким вы­зо­вом «об­ще­ствен­но­му со­зна­нию»: Он хо­тел ска­зать, что «по­те­рян­ных» лю­дей нет, и по­то­му на­ро­чи­то из­брал в ка­че­стве при­ме­ра ис­крен­нюю мо­лит­ву мы­та­ря, бо­лее угод­ную Бо­гу, чем ли­це­мер­ное са­мо­пре­воз­но­ше­ние фор­маль­но пра­вед­ных фа­ри­се­ев (Лк.18:9-14). «Мы­та­ри и блуд­ни­цы впе­рёд вас идут в Цар­ство Бо­жие» (Мф.21:31). Из­вест­но, что еван­ге­лист Мат­фей, один из Две­на­дца­ти апо­сто­лов, до об­ра­ще­ния был мы­та­рем (Мф.10:3).

ФАРИСЕИ – пред­ста­ви­те­ли од­но­го из трёх ос­нов­ных древ­не­ев­рей­ских ре­ли­ги­оз­но-по­ли­ти­че­ских те­че­ний, или пар­тий (на­ря­ду с сад­ду­ке­я­ми и ес­се­я­ми), воз­ник­ших в эпо­ху Мак­ка­ве­ев (в се­ре­дине II ве­ка до н. э.). Сам тер­мин (евр. пе­рушим, греч. фа­рисайой, фа­ри­сеи) пе­ре­во­дит­ся как «обосо­бив­ши­е­ся», «от­де­лён­ные», т. е. «чи­стые» в ре­ли­ги­оз­ном и ри­ту­аль­ном от­но­ше­нии. Фа­ри­сеи бы­ли ду­хов­ны­ми ли­де­ра­ми на­ции и поль­зо­ва­лись под­держ­кой и глу­бо­кой сим­па­ти­ей на­ро­да. Их вли­я­ние уси­ли­ва­лось и тем, что книж­ни­ки, зна­то­ки и учи­те­ля Пи­са­ния, в по­дав­ля­ю­щем боль­шин­стве при­над­ле­жа­ли к фа­ри­се­ям. Ос­нов­ная за­бо­та фа­ри­се­ев со­сто­я­ла в тол­ко­ва­нии и стро­гом со­блю­де­нии То­ры (За­ко­на Мо­и­сея). При этом для них су­ще­ство­ва­ла не толь­ко «пись­мен­ная То­ра», но и «То­ра уст­ная», вос­хо­див­шая к оте­че­ским тра­ди­ци­ям, не за­фик­си­ро­ван­ным в ар­ха­ич­ном сво­де Мо­и­сея.

По су­ще­ству, фа­ри­сеи раз­ви­ва­ли вет­хо­за­вет­ную ре­ли­гию и, в от­ли­чие от эл­ли­ни­зи­ро­ван­ных ра­цио­на­ли­стов сад­ду­ке­ев, ве­ри­ли в бес­смер­тие ду­ши, за­гроб­ное воз­да­я­ние и вос­кре­се­ние мёрт­вых (ду­ши пра­вед­ни­ков по­па­да­ют в но­вые те­ла, ду­ши греш­ни­ков тер­пят веч­ное на­ка­за­ние). Они так­же при­зна­ва­ли су­ще­ство­ва­ние ан­ге­лов и де­мо­нов (см. Деян.23:8), и на эти пред­став­ле­ния опи­ра­лись в сво­ей про­по­ве­ди Хри­стос и апо­сто­лы. О ро­ли фа­ри­се­ев в ста­нов­ле­нии хри­сти­ан­ства об­раз­но вы­ра­зил­ся один за­пад­ный ис­то­рик: два фа­ри­сея (Ни­ко­дим и Иосиф Ари­ма­фей­ский) с че­стью по­хо­ро­ни­ли Хри­ста, а тре­тий рас­про­стра­нил Его уче­ние по все­му ми­ру (име­ет­ся в ви­ду фа­ри­сей Савл, бу­ду­щий апо­стол Па­вел^[3]).

По­сле па­де­ния Иеру­са­ли­ма и со­жже­ния Хра­ма (70 год н. э.), ис­чез­но­ве­ния с по­ли­ти­че­ской аре­ны сад­ду­ке­ев (пред­став­ляв­ших ари­сто­кра­тию и свя­щен­ство), ес­се­ев и зи­ло­тов, фа­ри­сеи ста­ли един­ствен­ной си­лой, опре­де­ля­ю­щей по­сле­ду­ю­щее раз­ви­тие иуда­из­ма. Совре­мен­ный рав­ви­ни­сти­че­ский иуда­изм – пре­ем­ник и на­след­ник фа­ри­сей­ства.

Ос­нов­ным ис­точ­ни­ком ин­фор­ма­ции о фа­ри­се­ях яв­ля­ют­ся иудей­ский ис­то­рик Иосиф Фла­вий и кни­ги Но­во­го За­ве­та.

Юрий Ру­бан, канд.ист.на­ук, канд.бо­го­сло­вия

.

При­ме­ча­ния

^[1] Сле­ду­ет пом­нить, что цер­ков­но-бо­го­слу­жеб­ная неде­ля (в зна­че­нии се­ми­днев­но­го цик­ла) на­чи­на­ет­ся с вос­кре­се­нья! При этом в сла­вян­ском язы­ке са­мо сло­во «неде­ля» (от «не дела­ти» – «не ра­бо­тать») – си­но­ним сло­ва «вос­кре­се­нье». По­это­му, ко­гда мы чи­та­ем в цер­ков­ном ка­лен­да­ре: «Неде­ля № та­кая-то», или «Неде­ля о та­ком-то, или о том-то», – то долж­ны учи­ты­вать: речь идет о вос­крес­ном дне, за ко­то­рым сле­ду­ют дни «седмичные».

^[2] В сло­ве «мытарь» уда­ре­ние на пер­вом сло­ге! См. Дья­чен­ко Г., свящ. Пол­ный цер­ков­но-сла­вян­ский сло­варь. М., 1993. С. 322. То же – во всех ор­фо­гра­фи­че­ских и ор­фо­эпи­че­ских сло­ва­рях рус­ско­го язы­ка. Бы­ту­ю­щая в цер­ков­ной сфе­ре фор­ма «мытарь» мог­ла воз­ник­нуть по ана­ло­гии со сло­вом «мытарства» и ста­ла «про­фес­сио­наль­ным нео­ло­гиз­мом», как «компас» у мо­ря­ков, «искра» у во­ди­те­лей, «осужден­ный» – в пра­во­охра­ни­тель­ной сре­де.

^[3] Еван­ге­лист Лу­ка в сво­ей кни­ге «Де­я­ния Апо­сто­лов» не без сар­каз­ма опи­сал, как апо­стол Па­вел, ис­поль­зо­вав свою ста­рую пар­тий­ную при­над­леж­ность, со­рвал за­се­да­ние Си­нед­ри­о­на, со­бран­но­го для су­да над ним. «Па­вел, узнав, что [здесь] од­на часть – сад­ду­кеи, а дру­гая – фа­ри­сеи, за­кри­чал в Си­нед­ри­оне: «Му­жи бра­тья! Я – фа­ри­сей, сын фа­ри­сея; за на­деж­ду на вос­кре­се­ние мерт­вых ме­ня су­дят!» Ко­гда же он ска­зал это, то про­изо­шло столк­но­ве­ние меж­ду фа­ри­се­я­ми и сад­ду­ке­я­ми, и со­бра­ние рас­ко­ло­лось. Ведь сад­ду­кеи го­во­рят, что нет ни вос­кре­се­ния, ни ан­ге­ла, ни ду­ха; а фа­ри­сеи приз­нают и то и дру­гое. Сде­лал­ся боль­шой крик; и, встав, книж­ни­ки фа­ри­сей­ской сто­ро­ны схва­ти­лись [с сад­ду­ке­я­ми], го­во­ря: «Ни­че­го пло­хо­го мы не на­хо­дим в этом че­ло­ве­ке; ес­ли же ему го­во­рил дух или ан­гел, то да­вай­те не бу­дем бо­го­бор­ца­ми!» Но, по­сколь­ку столк­но­ве­ние уве­ли­чи­ва­лось, то ты­ся­че­на­чаль­ник, опа­са­ясь, чтобы они не рас­тер­за­ли Пав­ла, по­ве­лел во­и­нам вой­ти, взять его из их сре­ды и от­ве­сти в кре­пость» (Деян.23:6-10).

Источник

.

БЕСЕДЫ НА ЕВАНГЕЛИЕ. Свят. НИКОЛАЙ СЕРБСКИЙ

.

Иные материалы:

• Библия, изложенная для семейного чтения. Господни притчи
• Протоиерей Александр Шаргунов. Толкование Евангелия на каждый день года. Неделя о мытаре и фарисее
• Синаксарь в неделю о мытаре и фарисее
• Подготовка к Великому Посту

Проповеди

• Святитель Игнатий (Брянчанинов). Поучение в неделю о мытаре и фарисее. О молитве и покаянии
• Святитель Николай (Велимирович). Неделя о мытаре и фарисее. Евангелие об истинном и мнимом богомольце
• Священномученик Серафим (Чичагов). Слово в Неделю о мытаре и фарисее
• Святой праведный Алексий (Мечев) Московский. Слово в неделю о мытаре и фарисее
• Митрополит Иоанн (Вендланд). Слово в Неделю о мытаре и фарисее
• Епископ Василий Селевкийский. Слово о фарисее и мытаре
• Схиархимандрит Зосима (Сокур). Проповедь в Неделю о мытаре и фарисее
• Архимандрит Тихон (Шевкунов). Слово в Неделю о мытаре и фарисее
• Архимандрит Тихон (Шевкунов). О мытарях, фарисеях и о самих себе. Проповедь в Неделю о мытаре и фарисее
• Архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Слово в Неделю о мытаре и фарисее и в день памяти святителя Григория Богослова
• Архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Слово в неделю о мытаре и фарисее
• Игумен Нектарий (Морозов). О фарисее с любовью
• Иеромонах Симеон (Томачинский). Современные мытарь и фарисей. Слово в Неделю о мытаре и фарисее
• Протоиерей Андрей Ткачев. Неприятные вещи
• Протоиерей Всеволод Шпиллер. Слово в неделю о мытаре и фарисее

Вопросы священнику

• Иеромонах Иов (Гумеров). Почему на неделе о мытаре и фарисее не соблюдаются среда и пятница как постные дни?
• Иеромонах Иов (Гумеров). В какие дни недели постился фарисей из евангельской притчи?
• Иеромонах Иов (Гумеров). Кто такие фарисеи?

Просмотров (209)