«Мы пошли к монастырю с противоположной от входа стороны, вышли на склон, и оттуда увидели монастырь. Был закат, и нам всем показалось, что мы видим реальный Иерусалим. …Мы точно знали, что это он. И отец Даниил запел стихиру «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его… Светися, светися, Новый Иерусалиме», – вспоминал один из друзей о. Даниила Сысоева о паломнической поездке в Новоиерусалимский монастырь. – Была осень… Мы стояли перед Новым Иерусалимом, и отец Даниил пел о нем, а мы созерцали эту красоту».
В детстве будущий священник рисовал неизвестные страны, где были горы, водопады, кельи пустыников, а внизу – деревни с людьми. По улицам шли крестные ходы, и в каждом селении было несколько храмов.
«Главное — космос, небо. Оно постоянно присутствовало у него каким-то невероятным сверканием», – вспоминает мать о. Даниила Сысоева, Анна Мидхатовна. Книгу о святых «Византийские легенды» дошкольник знал практически наизусть.
Во время пасхальных богослужений отец Даниил излучал столько радости, что она переполняла всех его прихожан. Но и в самые обычные дни он постоянно улыбался, смеялся. По словам многих друзей отца Даниила, он не любил одиночество, легко становился душой компании, в его дом часто приходили гости. Люди, которые знали его достаточно близко, вспоминают «детскую простоту» отца Даниила.
Невероятная эрудиция была свойственна отцу Даниилу уже в семинарии. Однажды инспектор стал журить его за «слишком частое» причащение. «На основании канонических правил, изречений святых отцов, текстов богослужений и священнических молитв, которые для нас вообще тогда были неизвестны, Даниил с легкостью доказал, что человек призван причащаться на каждом богослужении», – вспоминал иерей Алексей Лымарев.
Точно так же семинарист знал богослужебный устав и стремился к его точному соблюдению. «У нас были определенные послабления, которые он очень хотел исправить: например, когда он читал Канон, то обязательно читал его на шесть тропарей, как по Уставу, а не на четыре, – рассказывал протоиерей Михаил Щепетков. – Его даже прозвали «ходячий Типикон».
Библию отец Даниил перечитывал всю жизнь. «Еду в метро и вижу — идет по переходу отец Даниил и на ходу читает Библию, иногда натыкаясь на прохожих», – рассказала Елена Крылова, друг семьи Сысоевых.
«Он был человеком, совершенно погруженным в веру, как про ветхозаветных праведников говорили, что они «ходили перед Богом», вот примерно так можно сказать и про отца Даниила, – делится Илья Агафонов. – В своих словах, делах, поступках он всегда как бы предстоял Богу».
Такой же безграничной веры он ждал и от окружающих. Елена Крылова, друг семьи отца Даниила, родила недоношенного мальчика, ребенок лежал в реанимации. Ей позвонила матушка Юлия: «Жди, мы едем крестить твоего сына!». «Батюшка привез с собой бутылку со святой водой, очень холодной, потому что на улице был мороз, – вспоминала Елена. – И я очень испугалась, потому что у малыша была пневмония, и обливание ледяной водой могло ухудшить его состояние. «Ты что, не веришь в Бога?» — строго спросил меня отец Даниил. Я не смогла спорить, ребенка окрестили, и он сразу стал выздоравливать».
Любой разговор с отцом Даниилом, с чего бы он ни начинался, оказывался разговором о Боге, о необходимости служить ему и уподобиться ему, вспоминают друзья священника.
Причем говорить на богословские темы он мог в любой обстановке: по пути к метро, перебирая на кухне картошку, балансируя на одной ноге в закатанной штанине, а другую намывая в раковине.
Он мог остановить однокурсника в коридоре семинарии и сказать: «Послушай, послушай, как красиво звучит стихира Пасхи!» – и начать распевать мелодику на византийский мотив.
Ввязаться в дискуссию семинарист Даниил Сысоев мог даже на лекции, за что его порой наказывали. Но это не мешало ему вновь и вновь затевать богословские споры.
Потом в его жизни были тысячи встреч, эфиров, диспутов, круглых столов. Он участвовал в дискуссиях с мусульманами, сектантами, неоязычниками. В юности он, по выражению супруги, «вскипал от ревности по Богу», позднее научился спорить более спокойно. Но всегда оставался обескураживающе прямолинейным.
«Он не хотел толерантности, не хотел, чтобы Христа ставили на одну доску с Магометом, Буддой или Иеговой и им молились», – вспоминал о. Алексий Сысоев, отец священника.
Многие вещи, касающиеся иноверия, грехов или заблуждений не принято произносить вслух. Но отец Даниил всегда договаривал свою мысль до конца. А выступая, например, на научной конференции, мог сказать, что наука должна быть «служанкой богословия».
Благодаря своей безоглядности отец Даниил приобрел отчасти скандальную известность. Одна мусульманская журналистка даже обратилась в прокуратуру с требованием возбудить против него дело за разжигание межрелигиозной и межнациональной ненависти.
За свою жизнь отец Даниил крестил более восьмидесяти мусульман, в том числе несколько ваххабитов и двух человек, собиравшихся стать шахидами. А еще более пятисот протестантов.
«Мы жили рядом, и после службы несколько раз вместе ехали домой, – вспоминал протоиерей Владимир Шмалий. – Он мне показывает: «Вот пивной ларек, куда я хожу пива выпить с мужиками, поговорить о Христе».
Я ему говорю: «Слушай, отец Даниил, это нормально, что ты едешь в метро в рясе, по улице идешь в рясе? Это значит, что любой может подойти!». — «Да, любой». Я думаю, что он никогда не снимал рясу. Он считал, что это важно — все время быть в рясе, потому что священник — воин Христов».
Однажды отцу Даниилу удалось спасти женщину, которая собиралась покончить жизнь самоубийством. Она заговорила с ним на улице именно из-за его священнической одежды.
«Даже хулиганам в метро, которые приставали к нему по поводу его внешнего вида, он отвечал так, что получалась проповедь о вере и о Боге», – рассказывал Евгений Кудашов, друг семьи Сысоевых.
Отец Даниил, не стесняясь, мог организовать молебен в общественном месте, совершенно для этого не предназначенном: в аэропорту, на развалинах крепости крестоносцев и т.п.
По благословению священноначалия служил молебны на татарском языке, ходил с проповедью на Сабантуй.
В молодежном лагере «Селигер» миссионерствовал среди чеченских участников, а в Москве совершал «вылазки» в места, где скученно жили гастарбайтеры.
«К миссионерам отец Даниил относился как к боевому отряду Церкви, оружием которого было знания Слова Божия», – вспоминала Екатерина Загуляева, корреспондент журнала «Нескучный сад». Она ездила с группой отца Даниила в Киргизию в 2008 году.
«Нам пришлось поехать в одну горную мусульманскую деревню, известную своими радикальными настроениями. Было задание тайно покрестить умирающую женщину — это было ее собственное желание.
Перед вылетом отец Даниил радостно нас напутствовал: «Не волнуйтесь нисколько, если вас там убьют, я походатайствую, чтобы вас прославили как мучеников»», – рассказала Екатерина Загуляева.
Серафим Маамди, православный курд, вспоминал, как отец Даниил предлагал ему организовать поездку в Иракский Курдистан (центр езидизма, религии, возникшей на основе зороастризма), чтобы проповедовать о Христе. «Я говорил, что… мученический венец мне будет обеспечен, ибо радикализм жителей Ирака известен всему миру.
Но отец Даниил сказал, что нечего бояться, ему самому угрожали отрубить голову четырнадцать раз, но неужели мы отступим из-за страха», – рассказывал он.
Он хотел не просто спастись, он мечтал о мученичестве. «Он говорил, что неверно рассуждать, что «в раюшку хоть с краюшку». Ему было мало «с краюшку», – рассказывала Юлия Сысоева.
Отец Даниил постоянно получал угрозы от радикальных исламистов, сатанистов и т.п. Когда друзья призывали его к осторожности, напоминали о детях, он отвечал, что семью мученика Господь и Пресвятая Богородица не оставят.
«Я его однажды спросил: «Тебе здесь не нравится? Ты постоянно так поступаешь, что все может обрушиться сразу». А в ответ услышал: «А там намного интересней!»», – вспоминал протоиерей Олег Стеняев.
«Наша единственная и вечная Родина — это небо. Там живет наш Отец, там наши сограждане — святые, там Церковь найдет вечный покой после долгой войны с дьяволом», – сказал когда-то отец Даниил в интервью журналу «Нескучный сад».
См.также:
Просмотров (109)